Новости Кино БекХан Джоана Стингрей Формы Центурион Живые Запасной выход Апрель БКПь Виктор Вторая Серия Денис Hunter	Предыдущая Следующая На какой-то момент я совершенно забыл, что Марьяна, вроде как, серьезно больна. Вспомнил об этом только когда она начала путать слова и глотать окончания — за три часа разговора мы выпили изрядное количество алкоголя. «Можно я вам нескромный вопрос задам?» — попросил я. «Валяй». — «Зачем вы столько пьете? С вашим здоровьем, наверное, нельзя…» Марьяна помрачнела, первый раз за вечер. «Все равно уже ничего не поправить… Нигде не поправить — ни со здоровьем, ни с... Я ведь до сих пор его люблю. Наташа вышла замуж через два месяца после его гибели. А я не могу…». *** Через год я вновь оказался в Питере. В последний вечер, за несколько часов до поезда, позвонил Марьяне. Представился, как положено. К моему удивлению, она меня вспомнила. Я купил бутылку вина и поехал к ней. «Бутылка вина у нас, у питерских, — ключ ко всем замкам. Если человек приезжает в гости без бутылки, он уже не может стать для нас своим человеком». Она очень гордилась своим происхождением, боготворила Питер. «Мы — особая порода, это я точно знаю. У вас в Москве человек будет на улице лежать, никто даже не подойдет, не спросит, что случилось. В Питере такое невозможно себе представить. Питерцы последнюю рубаху тебе отдадут. Вот вы, журналисты, смеетесь над Шевчуком. А ты знаешь, что почти все питерские музыканты, которые умерли в 90-е годы, похоронены на Юркины деньги? Питерцы никогда не отказывают в помощи…». Мы сидели на кухне. Я чувствовал себя, как дома, а то и лучше. Марьяна умела сделать так, чтобы было хорошо. «Сашка, зараза такая… Представляешь, группу организовал! Что я только не делала, чтобы он с музыкой не связывался - и в Москву его учиться отправила, и компьютер ему купила, а он все равно за гитару взялся! Гены Витькины дали о себе знать. Да и потом в доме постоянно музыканты тусовались — он с детства только на них и смотрел. Чтоб их… Ненавижу музыку. Поубивала бы всех!». «Ненавижу» Марьяна говорила явно не всерьез. От нее вообще не исходило негативных эмоций. За все мое недолгое знакомство с ней, она «заводилась» лишь два раза: при упоминании моего финского однофамильца и в разговоре о бывших музыкантах «Кино» — тех самых, что подали на нее в суд за нарушение авторских прав. «Боже мой, это позор! Здоровые мужики, полные творческих сил, ноют о том, что я, старая больная женщина, ворую у них деньги! Якобы, я нажилась на “Кинопробах”… Да я даже трусы себе с них не купила! Обновили Сашке железо на компе – и все! И потом, кем бы они были без Вити? “Кино” — это только песни Цоя, его тексты, его голос. Неужели его жена не имеет права на эти деньги кормить сына? Меня трясет, когда я думаю об этом. Это не мужики, а тряпки…». Других она любила. С особым уважением относилась к Кинчеву. По крайне мере, про него она очень часто вспоминала. «Вот возле этой батареи, — Марьяна показала в угол кухни. — Костя ползал крокодильчиком. Он у нас дома от наркотиков отходил. Страшное дело. Черные вены, глаза на выкате… Нет, ну какой же он все-таки умница! Не перестаю удивляться. Никто и подумать не мог, что он выберется… Знаешь, когда врачи сказали, что у меня рак, Костя тут же приехал в город и на все деньги, заработанные на гастролях, купил мне лекарства. А они очень дорого стоят. По сути, кто я Кинчеву? Да никто! У него огромная семья, куча своих забот, он живет на другом конце Земли… Но приехал ведь!». Предыдущая Следующая