Новости Кино БекХан Джоана Стингрей Формы Центурион Живые Запасной выход Апрель БКПь Виктор Вторая Серия Денис Hunter	Предыдущая Следующая {nl} По Цою с Марьяной зачастую даже нельзя было сказать, что они муж с женой: никогда при всех не поцелуются, не обнимутся. Такое у Вити было воспитание. Марьяна сильно переживала, узнав, что он ей изменял… Но он ее очень любил, просто мужик есть мужик. {nl} С девушками Витя вел себя принципиально. Как-то я ехал вместе с «Кино» в поезде до Питера. Общались с девчонками из соседнего купе, и Витя спел им несколько своих песен. А те только поморщились. Рыба одну из собеседниц вскоре в тамбур потащил. Я толкнул Цоя в плечо: «А ты что медлишь?» Цой не отрывал взгляд от окна: «Они же всякую муру слушают…» {nl} — Вас не пытались привлечь за тунеядство?{nl}{nl}— Мы все работали «не по профилю»: Шевчук — учителем и халтурил художником, Цой — котельщиком, Майк — сторожем… Денег вечно не хватало… Дима Харатьян, еще студент, научил нас воровать по методу Станиславского: подошел к прилавку, глядя в глаза продавщице, спросил, почем бублики, и откровенно стащил батон из-под носа. А летом на Северном речном вокзале грузили баржи овощами и фруктами. Сначала роняли те в воду, а мы вылавливали ниже по течению. {nl} Два раза в год мы устраивали рок-фестивали. Находили выселенный дом, скидывались на взятку участковому, и тот опечатывал нас в нем на выходные. Художники представляли запрещенные картины, песни сменялись театральными сценками — Харатьян показывал Иешуа из Булгакова… Потом на нас обязательно кто-нибудь доносил. В донесении значилось: «Устраивают алкогольные оргии»… {nl} — Напивались?{nl}{nl}— Я с самого начала объявил в кабаре сухой закон. Пили только чай с плюшками. Рыба называл меня за это городским сумасшедшим, но напивались они с Цоем только в поезде на Питер. Шевчук даже подарил мне пачку чая с надписью: «Так держать!» Однажды мы с Юркой оказались в «обезьяннике». И все менты заслушались песнями Шевчука: он им напоминал Высоцкого.{nl}{nl}— Кто-нибудь из вас состоял в партии?{nl}{nl}— Кто бы нас там стал терпеть? Ведь подпольность наших выступлений была условная… Рок-н-ролл пробивался с «вражеского» Запада. «Я начинаю движение в сторону весны», — пел БГ. Многие считали, что это его странноватый стиль, а это был подстрочник — дословный перевод с английского. У нас «наверху» понимали, какая это власть над молодежью — музыкальное движение. И фестивали, и «квартирники» контролировал КГБ. Нашего фотохудожника из кабаре завербовали — он им часть работ отдавал. Сам потом признался: совесть заела… Он и спился из-за этого… У меня на квартире было два обыска — конфисковали рукописи, кассеты с записями и перепечатки Булгакова. Потом меня одновременно выгнали из дома, Литинститута и уволили из журнала «Юность». И Шевчука из Уфы за неугодные песни высылали… К Сереже Рыженко на улице подошли двое, спросили имя и фамилию, после чего разбили голову. А само рок-кабаре за 25 лет выгнали из двадцати помещений. Сначала по идеологическим, а потом — по денежным соображениям: за аренду не платили.{nl}{nl}— Но ведь рок-лабораторию в Москве создали официально…{nl}{nl}— Нас всех пригласили на заседание рок-лаборатории. Мне даже предложили ее возглавить. Комсомольский рок — «Мой адрес не дом и не улица» — уже не прокатывал. Власти обещали нам стадионы, только бы писали под цензуру… Под их «крылышком» осели Макаревич, «Браво», «Звуки МУ»… Предыдущая Следующая