В мире, где есть униженье и страх, 
Где слово «любовь» звучит как «позор», 
Есть дикий обычай, по которому прах 
Любимых выставляют на всеобщий обзор. 
Люди! Мне стыдно за то, что мы делаем с теми, кто способен любить! 
Люди, мне стыдно! 
Со времен атамана Разина Стеньки, 
Сняв шапку, пускаем ее по кругу: 
Hey, people! У кого есть деньги? – 
Давайте поможем покойному другу. 
Мы купим зеркала – пусть он видит себя 
Впервые среди живых цветов, 
Подаренных теми, кого он любя, 
Прощал за все, превращая в скотов. 
Люди! Мне стыдно за то, что мы делаем с теми, кто способен любить! 
Мне стыдно за все, что мы сделали с теми, кто был способен любить! 
Люди! 

22.08.90 


* * * 
Две тысячи лет под солнцем, 
Над городом – желтый дым. 
И ты сам из тех, кто родился, 
Чтоб умереть молодым. 
Но ночь все равно настанет, 
Хоть жесть разорвала жесть. 
Спасибо тебе, что был ты, 
Спасибо тебе, что ты есть. 

Андрей, г.Уфа 
Октябрь 1991 г. 

Написанное на 9 дней со дня гибели В.Цоя
Не проходите мимо, я прошу вас, 
Остановитесь молча у свечей, 
Подумайте о нем, он жил для нас, 
Он так любил природу и людей. 
Послушайте его простые песни, 
Но не старайтесь понимать, а чувствуйте душой, 
Он нас собрал сегодня вместе – 
Поэт-романтик ВИКТОР ЦОЙ! 

Андрей, г.Уфа 

* * * 

Человек, заснувший за рулем, 
Газ не сбросив, мчит в оцепененье. 
Он устал, его не упрекнем. 
Сбой судьбы – не стрелки отклоненье. 
Что он видит? Только сон колес, 
И в раскосый взгляд струится вечность. 
Жизнь коварна. После всех полос 
Полосой выстреливает встречной. 
По стеклу – трассирующий блик, 
Краской смерти выбеленный лик. 
А года несутся полосатые... 
Как предупредить коварный крик? 
Пробудить? Пока его до атома 
Не раздела в следующий миг 
В небесах милиция крылатая. 
Пульс мигалки на его скуле, 
Соскользнуты руки с управления... 
Человек, заснувший на крыле, 
Видит Иоанна откровение. 
Свет багровый, а лицо как мел. 
Он устал от жизни той недлинной. 
Кочегаром рока он сгорел 
В белой маске барда-арлекина. 
На краю секунды, над быльем 
Он повис... 
Он в жадный мрак несется. 
Человек, заснувший за рулем, 
Пусть в гитаре уличной проснется... 



* * * 

Я знаю, день не бесконечен, 
И скоро воцарится ночь. 
И я зажгу тихонько свечи, 
И снова ты ко мне придешь. 
Ты принесешь с собой гитару, 
Споешь негромко о Звезде. 
И слушать буду, затаив дыханье, 
О береге, о ветре и дожде. 
Здесь все наполнено тобою, 
Забыто все, кроме тебя... 
Но вдруг пронзительною болью 
Звенит гитарная струна: 
Очнись! Он больше не вернется, 
И все, что есть, - любовь и ночь. 
Он лишь с портрета улыбнется, 
А песню доиграет дождь. 

Диана, г.Рига. 
Сентябрь 1991 г. 


* * * 

Кто-то хочет уйти, но не может никак. 
На душе черным комом тоска, страх и мрак. 
Надоело считать по минутам часы, 
Надоело страдать и топтать все мечты. 
А в квартире темно, догорает закат. 
Кто-то плачет сейчас, кто-то спит, кто-то рад. 
А в душе пустота, оборвалась струна, 
И осталось лишь то, что я здесь не одна. 
Я пыталась уйти, но твой взгляд удержал, 
Оставаясь со мной, ты без слов все сказал. 
Я живу для тебя, но не знаю, зачем, 
Все равно у черты я останусь ни с чем. 

Ирина, г.Рига 
1991 г. 


* * * 

Мне все надоело, я не могу больше жить, 
Я не могу смотреть на пустое небо. 
Я хочу быть собой, а не кем-то быть, 
Я никому не нужна, как старая мебель. 
Я где-то учусь, чтобы числиться в списках людей, 
Чтоб дали путевку, ведущую в равномерность. 
Но я не хочу этих грез, мне не надо огней, 
У меня есть Звезда, ушедшая в неизбежность. 
Но я помню ее тепло и ласковый свет, 
А эти будни рядом с ней так жестоки, 
Фальшивые речи и кучи статей из газет, 
Забывшие совесть, не помнящие о Боге. 
И это страшно, когда кругом пустота, 
Его не вернули из смерти, он не воскреснет. 
Осталось одно желанье, одна мечта, 
Но она, растворяясь во мне, превращается в песню. 

Катя, Мурманская область 
Ноябрь 1992 г. 


* * * 

Этот город мокрый от слез 
И любим теми, кто все же есть. 
Эти стены все помнят вопрос, 
Что шептали, не видя небес. 
Здесь застыли слова на земле, 
Время замерло, кончился счет. 
Словно кровь - розы на угле. 
На исходе уже второй год. 
По воде плывут глыбы из льда, 
Снег идет в середине весны. 
Так, наверное, будет всегда, 
Просто мы очень тяжко больны. 
Здесь пустынно, нет больше его, 
Он ушел, опаленный Звездой, 
Не осталось уже ничего, 
Нас покинул Последний Герой... 
В этом городе трудно дышать - 
Вместо воздуха здесь только боль. 
Остается одно - только ждать - 
Тем, кто принял себе эту роль. 

Катя, Мурманская область 
Апрель 1992 г. 



15 августа 1991 года на 35-м километре 

Вот здесь, на тридцать пятом километре 
Прервался твой стремительный маршрут. 
Белеют камешки в реке, но не от ветра, 
А от девичьих слез, пролитых тут. 
Рисуют ВИКТОР на песке фанаты, 
Выкладывают камешками ЦОЙ. 
С утра идут до самого заката, 
И очень личное у каждого с собой. 
Машины здесь сигналят, проезжая, 
Трещат кассетники под проливным дождем, 
Поют поклонники на мостике, рыдая, 
Под звук гитары августовским днем. 
Сюда приходят помечтать, помыслить, 
Почувствовать Звезду, что ярче всех горит. 
Она нам освещает путь тернистый, 
Здесь неземная музыка звучит. 

Дианина мама, Латвия 


* * * 

Сюда приносят девушки цветы, 
Сердечные признания и слезы... 
О, если б вдруг их мог услышать ты! 
Но это, видно, невозможно. 
Ты б не ушел на столько дней, 
А встал бы тихо перед нами 
И спел бы песню про друзей, 
Про солнце и про папу с мамой. 

Дианина мама, Латвия 
15.08.91.

>>>